Все слова - не те.
И снова меня настигла эта нелепая потребность выразить мысли в словесной форме. Маслоу бы удивился, узнав, что такое вот недоразумение может лежать где-то в основе его пирамиды для отдельно взятого человека. Меня то есть.
Двадцать четвёртое сентября. Метеоцентр заявляет, что сегодня был поставлен температурный рекорд. Начало осени выдалось очень тёплым. Но меня это не радует - к сожалению, меня ничего не радует. Всё ещё. Правда, я на минуту забыла об этом, любуясь яркой луной с одной стороны холма и остатками заката с другой. Это было удивительно красиво. В такие моменты я жалею, что когда-нибудь забуду это, что наша память не имеет свойство впитывать всё, что ты хочешь в неё вложить. Я бы оставила лица. Пейзажи. Картины. Но они так быстро утекают... Как песок сквозь пальцы. Едва ли я могу в подробностях вспомнить лицо своего дедушки, хотя, кажется, так недавно я проводила рукой по его жесткой щетине. Я совсем не помню глаза собаки, которую я так любила в детстве. Я забыла вид с крыши дома моей бабушки, но запомнила, что он был восхитителен.
Я ощущаю, что теряю что-то невероятно важное, только... Ничего не получается сделать. Я стою на месте и кричу, но с губ не слетает ни звука. Это бессилие засасывает меня. Я стала абсолютно безразлична ко всему, даже к обидам, которые раньше так задевали за живое. Со стороны кажется, что я стала мягче, но я бы назвала это по-другому - безволие. Однажды я смотрела фильм про ураган. Фильм был глупый, пафосный. Но зато я узнала, что в центре урагана бывает спокойствие. Смертельное спокойствие. Ощущаю себя там, и всё жду, когда стенки сместятся, и меня размажет по какому-нибудь пролетающему мимо автомобилю.
Эти тёплые вечера заставляют меня мечтать. А нет ничего больнее, чем из мира мечты снова окунаться в реальность - и снова, и снова... А ещё у меня появились странные, как мне раньше казалось, желания: хочется ребёнка. Такого щекастого, радостного, капризного. Ещё - спокойствия, стабильности. Перестать переть напролом, осесть. Поймать пару погожих дней и поехать с кем-нибудь по золотому кольцу - посмотреть старинные церкви, устроить пикник под осенним небом. Хочется, наконец, полноценно сесть за руль. Зашить дыру в груди. Новых воспоминаний хочется. Много хочешь, скажете. И я себе каждый раз так говорю, заваривая любимый чай с молоком и укутываясь в свою любимую кофту. Но что делать?.. Я стала так плохо видеть, что не вижу своего ближайшего будущего. А, может, это не из-за зрения, а из-за того, что я страшно боюсь, что и через десять лет всё будет так же, как и сейчас. И тогда я умру: всем будет казаться, что я живу, но на самом деле - нет, меня не будет.
Это осень на меня так влияет, я знаю. Это уже не первый раз. Осень и то, что от моей жизни постепенно откалываются кусочки и улетают в бездну - кажется, вместе с частичками моей души. И, да, я знаю, что это слишком вычурная и детская метафора. Но я почти физически ощущаю это, честное слово.
Двадцать четвёртое сентября. Метеоцентр заявляет, что сегодня был поставлен температурный рекорд. Начало осени выдалось очень тёплым. Но меня это не радует - к сожалению, меня ничего не радует. Всё ещё. Правда, я на минуту забыла об этом, любуясь яркой луной с одной стороны холма и остатками заката с другой. Это было удивительно красиво. В такие моменты я жалею, что когда-нибудь забуду это, что наша память не имеет свойство впитывать всё, что ты хочешь в неё вложить. Я бы оставила лица. Пейзажи. Картины. Но они так быстро утекают... Как песок сквозь пальцы. Едва ли я могу в подробностях вспомнить лицо своего дедушки, хотя, кажется, так недавно я проводила рукой по его жесткой щетине. Я совсем не помню глаза собаки, которую я так любила в детстве. Я забыла вид с крыши дома моей бабушки, но запомнила, что он был восхитителен.
Я ощущаю, что теряю что-то невероятно важное, только... Ничего не получается сделать. Я стою на месте и кричу, но с губ не слетает ни звука. Это бессилие засасывает меня. Я стала абсолютно безразлична ко всему, даже к обидам, которые раньше так задевали за живое. Со стороны кажется, что я стала мягче, но я бы назвала это по-другому - безволие. Однажды я смотрела фильм про ураган. Фильм был глупый, пафосный. Но зато я узнала, что в центре урагана бывает спокойствие. Смертельное спокойствие. Ощущаю себя там, и всё жду, когда стенки сместятся, и меня размажет по какому-нибудь пролетающему мимо автомобилю.
Эти тёплые вечера заставляют меня мечтать. А нет ничего больнее, чем из мира мечты снова окунаться в реальность - и снова, и снова... А ещё у меня появились странные, как мне раньше казалось, желания: хочется ребёнка. Такого щекастого, радостного, капризного. Ещё - спокойствия, стабильности. Перестать переть напролом, осесть. Поймать пару погожих дней и поехать с кем-нибудь по золотому кольцу - посмотреть старинные церкви, устроить пикник под осенним небом. Хочется, наконец, полноценно сесть за руль. Зашить дыру в груди. Новых воспоминаний хочется. Много хочешь, скажете. И я себе каждый раз так говорю, заваривая любимый чай с молоком и укутываясь в свою любимую кофту. Но что делать?.. Я стала так плохо видеть, что не вижу своего ближайшего будущего. А, может, это не из-за зрения, а из-за того, что я страшно боюсь, что и через десять лет всё будет так же, как и сейчас. И тогда я умру: всем будет казаться, что я живу, но на самом деле - нет, меня не будет.
Это осень на меня так влияет, я знаю. Это уже не первый раз. Осень и то, что от моей жизни постепенно откалываются кусочки и улетают в бездну - кажется, вместе с частичками моей души. И, да, я знаю, что это слишком вычурная и детская метафора. Но я почти физически ощущаю это, честное слово.